Порождения эпохи мертвых - Страница 75

Виолетта. Толя не собирался оставаться с этой непробиваемой дурой. Он немедленно сплавил её в дом, чтобы под ногами не мешалась. Шум ему был ни к чему. Туда же он отправил всех бабёнок, а лишних мужиков предусмотрительно послал сторожить базу за периметром.

Сложнее всего пришлось с бабами военных. Они потеряли практически всех своих мужчин. А сами они со страхом ожидали решение своей участи. Толя отдал им один из двух автобусов и с минимумом имущества отправил их в Прогресс. Для них это был наилучший выход. Что ещё может ждать опальные семьи бунтовщиков?

Закончив с отправкой военных семей, Толя смог вернуться к делам хозяйственным, но решение вопросов дальнейшей судьбы контингента их банды не оставляли его и там. Часть вольнонаёмных захотела стать вольноотпущенниками. Толя распорядился выдать им по одному стволу на рыло. Дать старый уазик и газельку. Оставшиеся вольнонаёмные распределились между Митрохинскими вольными стрелками и командой хозяйственников.

Оставались ещё рабы. Хороший актив, но в его новой жизни Толя, разумеется, обойдётся без рабов, более того – они для него опасны. Толя не стал об этом распространяться. Матросик предложил распределить весь живой товар поровну, но,разумеется, уголовники уже выделили свою половину рабов, собрав экземпляры получше. Толя для порядка поскандалил, поплакался на бессовестность уголовников, а потом предложил им забирать всех рабов, выторговав для себя всю хозяйственную технику и кое-что ценное из прочего товара. В общем все остались при своём и довольны.

Работа кипела. Люди выкладывались полностью. К трём часам ночи караван был готов. Уголовники увели свою колонну за полтора часа до этого. Толя-мысли ещё раз обошёл все машины, придирчиво разглядывая как застрапован груз. Забрали далеко не всё. Не хватало людей на машины. Он не решился расформировать экипаж БТР и экипаж замыкающей машины. Они были их основной защитой.

Толя последний раз глянул на оставленное добро и машины. Оставалось ещё много всего. Виолетте должно хватить надолго, если за ум возьмётся. Из транспорта оставили автобус с разобранным двигателем, никчёмный в новую эпоху, прожорливый кадилак, свадебный лимузин также пришлось оставить старый раздолбанный КАМАЗ-фургон из прежней жизни Кощея. Он раньше возил на нём овощи и прочую сельхозпродукцию, а теперь этот фургон стоял в гараже на почётном месте, напоминая сентиментальному Кощею его прошлую жизнь. Наверное, он должен был напоминать Кощею, насколько он поднялся по сравнению с прошлым. Легковую «Ниву» оставили без сожаления. Старенький башмачок отличался капризностью и постоянными техническими хворями.

Анатолий не стал оглядываться на покидаемую усадьбу, а, плюхнувшись на командирское кресло в БТР, отдал команду на отправку. Длинный караван тронулся навстречу новой жизни.

Толя-мысли сожалел только об отличном оборудовании для связи, которое пришлось оставить в усадьбе. Лумумба буквально локти себе кусал, когда Толя запретил ему снимать антенны. Людей и времени на демонтаж он выделить не мог. Хмурый Лумумба выдернул всё, что только мог утащить в машину. Он даже кресло своё забрал, но и это его не могло успокоить. Ничего, Лумумба перетерпит. У военных для него игрушки получше найдутся.

Темп движения колонны задавали два трактора с тележками. Яркий свет фар разрывал ночную тьму не только перед колонной, но и по сторонам. Они и так были очень заметны, а освещение позволяло заметить врага, поэтому Толя решил пренебречь светомаскировкой.

Только выехав на федеральную трассу, Толя-мысли смог расслабиться. Его отпустил нервный мандраж. Он позволил себе ослабить бдительность.

В тот же самый момент мысли привычным потоком хлынули в сознание. Его мысли были Толиным проклятьем на протяжении всей жизни. Роившиеся в голове мысли всегда были его бедой. Да, у него была прекрасная память и отличные математические способности, но в его голову постоянно лезли разные мысли, которые запросто выключали его из реальности: он прекращал замечать окружающий мир. Вал мыслей незаметно нарастал до тех пор, пока не захватывал его сознание до самого последнего закоулочка.

Мысли были разные: о жизни, о мире, о политике, о людях, о человеческой истории и обо всём на свете. Именно благодаря этой особенности он и получил своё прозвище: "Толя-мысли".

Первые три класса в школе он едва вытягивал на тройки. Причиной этому было отвратительный почерк и катастрофическая невнимательность на уроках. Очередная вереница мыслей могла овладеть им на середине диктанта или контрольной работы, в такие моменты Толя забывал о лежащем на парте тетрадном листочке или тетради и улетал в мир образов и размышлений.

Подобная вольность не находила понимания у педагогов, и успеваемость юного мечтателя вольготно фланировала от единицы до пятёрки и обратно, болтаясь в среднем где-то между тройкой с минусом и тройкой с плюсом.

Родители Толика были очень обеспокоены слабой успеваемостью сына и взялись за него всерьёз. Жёсткие методы воспитания больше походили на дрессировку, но всё же дали нужный результат. Разброс оценок Толика сосредоточился в диапазоне между удовлетворительно и хорошо с уверенной перспективой зафиксироваться на твёрдой четвёрке.

Но основной прогресс был обеспечен тем, что Толя сумел обуздать свой недуг. Он научился справляться с обуревающими его мыслями. Он стал их записывать. Произошло это в конце третьего класса, в те майские дни, когда новое солнце и запах свежей молодой листвы безжалостно уничтожает даже малейшие намёки на желание учится.